У школ появилась новая головная боль: все борются за места в разнообразных рейтингах. Так что такое рейтинг школ «по-русски», насколько он оправдан и что дает ученикам и самим школам? Профанация или стимул? В этом вопросе разбирался журналист издания «Аргументы.ру».
Рейтинги школ бывают разные. Это и топ-500 лучших школ России, в котором выделено 25 — с наиболее высокими результатами (условие включения в него — наличие хотя бы в одном из трех прошедших учебных годов как минимум одного победителя или призера заключительного этапа Всероссийской олимпиады школьников). Есть топ-200 лучших сельских школ. Или топ-200 школ, предоставляющих наибольшие возможности для развития талантов. А еще — топ-100 лучших школ по профильным направлениям. Существуют и региональные рейтинги. Это, прежде всего, рейтинг школ Москвы и Московской области (400 учебных заведений), который проводится с 2011 года, а еще — топ московских математических школ.
Зачем нужны рейтинги
Почему возникли российские рейтинги? Изначально, в 90-е, когда государственных денег категорически не хватало, предполагалось, что есть критерии, которые могут заинтересовать инвесторов (привлечь внебюджетку). Не случайно рейтинги тогда составлялись журналами «Карьера», «Деньги» и были направлены на то, чтобы показать инвестиционную привлекательность той или иной школы.
Сегодня у школ другие мотивы. По мнению замруководителя Департамента образования Москвы Татьяны Васильевой, «система рейтингов поддерживает позитивную конкуренцию. Сейчас родители выбирают школу, исходя из места в рейтинге школ». Но есть причины поважнее: школам, занимающим высокие позиции в рейтинге, присуждают гранты мэра, дают дополнительное финансирование. Грант можно использовать и для улучшения материально-технической базы школы, и для премий учителям. А еще школы-лидеры получают большую самостоятельность. Например, учитывается мнение Управляющего Совета при назначении директора школы.
На чем основываются российские рейтинги
Считается, что отечественные рейтинги пользуются независимыми статистическими показателями, а потому они достаточно точные. Так, рейтинг 400 лучших школ Москвы основывается на результатах ЕГЭ и ГИА, а также на количестве победителей регионального и заключительного этапа Всероссийской олимпиады школьников и Московской олимпиады.
Баллы ЕГЭ учитываются так: за каждого выпускника, набравшего в сумме по каким-либо трём общеобразовательным предметам ЕГЭ не менее 220 баллов, начисляется 1 балл, набравшим от 190 до 219 баллов — 0,5 балла. За каждого, получившего на ГИА по русскому и математике в сумме не менее 9 баллов (при пятибалльной шкале по каждому предмету), а также сдал один предмет по выбору на балл выше установленного минимального порога, начисляется 0,25 балла. Для школ, отличившихся в умении развивать таланты детей, учитывается количество предметов, по которым в школе имеются победители или призеры олимпиад.
Другой важный критерий рейтинга – призерство или победа в региональном или заключительном этапе Всероссийской олимпиады школьников (каждый ученик по каждому предмету учитывается один раз, в соответствии с максимальным результатом), а также в Московской олимпиаде. Призер Московской олимпиады или регионального этапа Всеросса приносит школе 3 балла, призер заключительного этапа Всероссийской олимпиады – 5 баллов, а победитель этого этапа — 10 баллов.
Школы могут получить по 0,01 балла по каждому предмету за каждого ученика, преодолевшего установленный порог в общегородских диагностиках по результатам обучения в 4-7 классах, а еще – по 0,03 балла за каждого ребенка – дошкольника, который готовится к учебе именно в этой школе.
По результатам этого года 20 школ получили 7,5 миллиона рублей, 50 школ – по 5 миллионов, и 100 – по 2,5 миллиона.
Недостаточность критериев
В чем слабость этих рейтингов? Ну, например, все понимают, что высокие баллы по ЕГЭ далеко не всегда заслуга школы, а чаще – репетиторов (так что о качестве учебного заведения это вообще ничего не говорит). К тому же, явные преимущества в ЕГЭ и ГИА имеют крупные школы-комплексы (чем больше выпускников – тем больше высоких баллов). И есть мнение, что рейтинги – один из способов заставить директоров небольших школ присоединиться к более крупным. Ведь если собрать в комплекс пять-семь плохих школ, они по рейтингу обойдут одну хорошую школу с одним-двумя выпускными классами.
Между тем, небольшие школы имеют массу преимуществ перед крупными: дети все на виду, у них более тесный контакт с учителями и администрацией школы. В таких учебных заведениях гораздо чаще, чем в больших комплексах – своя «фирменная» атмосфера. Еще минус слияний в том, что в итоге школы-лидеры оказываются переполненными (и теряют в качестве), а отстающие школы не получают нужного финансирования: дети туда не идут, и школы умирают своей смертью.
Что касается успехов в олимпиадах, то это, конечно же, свидетельство умения школы работать с мотивированными детьми (при обязательном условии честности таких олимпиад). Такую работу проще вести в небольших школах, где к детям применим индивидуальный подход. Лидерами в этом оказываются, как правило, сильные гимназии и лицеи, где есть настоящие (а не по названию) профильные классы. Туда, как правило, детей отбирают, еще и поэтому подготовить призера олимпиады – проще. Среди минусов этого критерия – то, что учитываются результаты лишь Всероссийской олимпиады и Московской олимпиады школьников (ведь часто дети выбирают другие, не менее авторитетные – например, олимпиады МГУ или Высшей школы экономики «Высшая проба»).
Как попасть в топ рейтинга
Чаще всего в высшую строчку рейтинга можно попасть не за счет всех критериев, а за счет какого-то одного. Например, есть школы, которые получают грант мэра не за успехи детей, а за то, что у них есть несколько детских садов, и малыши потом идут к ним в первый класс. Есть те, кто выигрывает за счет узкой специализации: скажем, очень маленький Химический лицей, в котором всего 25 выпускников, зато все они – прекрасные химики. А еще существуют большие школы в окраинных районах, в которых нет высоких результатов на олимпиадах, зато огромное количество ребят достигает достаточно приличных результатов в итоговых экзаменах. И эти школы, за счет баланса показателей, тоже попадают в первую двадцатку. Вот и получается, что одни критерии рейтингов действительно говорят о качестве школы, а другие – абсолютно формальные.
Из этого следует, что рейтинги должны быть либо разными, либо учитывать и другие критерии оценки достижений школы.
Какого критерия нет в российских рейтингах, зато есть в британских
По мнению директора московской гимназии №45 Михаила Шнейдера, среди критериев рейтингов нет совсем плохих: есть сомнительные. Например, как школа может отвечать за ученика, который на ГИА или ЕГЭ вытащил шпаргалку? Но за это с прошлого года сразу сбрасывают какое-то количество баллов.
По мнению Михаила Шнейдера, для российских рейтингов был бы крайне важен критерий, который есть в рейтингах британских. Это динамика индивидуального развития. За счет этого критерия выиграло бы очень много школ. О необходимости такого «измерителя» (может быть самого главного из всех) часто говорит директор Центра образования № 109 Евгений Ямбург: если ребенок пришел в школу, делая 30 ошибок, а через год стал делать 15, этой школе памятник надо ставить. Но этот критерий не вводится. В Великобритании он обсчитывается, а у нас — нет. «Они это делать научились, наши не хотят – это очень трудоемкое дело. Но тогда было бы действительно понятно, что умеет школа», — считает Михаил Шнейдер. По его мнению, если в школе есть дети, которых нужно сначала обучить русскому языку (их 20-25%), и только после этого начинать их вообще учить, то понятно, что у них не может быть таких результатов, как у 57-й школы. Значит, такие школы надо оценивать именно по критерию индивидуального роста учеников. Если в школу приходит ребенок, который ни слова по-русски не знает, а через несколько лет становится супер-учеником, то такую школу нужно очень высоко оценивать. Директор Центра педагогического мастерства Иван Ященко считает, что такому ребенку, отучившемуся несколько лет в российской школе и нормально сдавшему ЕГЭ по нескольким предметам (по русскому, математике, истории), нужно давать российское гражданство.
Возникает и еще один вопрос: можно ли по одним и тем же параметрам оценивать обычные школы и учебные заведения, где учатся дети с особенностями здоровья. Иван Ященко уверен, что детей с ограниченными возможностями здоровья тоже нужно оценивать с учетом их образовательных достижений. «Просто такой ребенок, достигший успехов, должен стоить пятерых или десятерых учеников из другой школы. Баллы нужно умножать: давать не один, а пять. Если он выиграл региональную олимпиаду, — давать школе в десять раз больше баллов».
Эти предложения по расширению критериев рейтингов, безусловно, позитивны. Но есть попытки вредные: например, некоторые вузы готовы при приеме добавлять баллы ребятам, сдавшим нормы ГТО. Михаил Шнейдер категорически против этого: «Как получают значки ГТО, я хорошо помню по студенческим временам. А если ребенок неспортивный или инвалид»?
Другие вузы предлагают учитывать волонтерские достижения (не дай бог, и этот критерий проникнет в рейтинги): принесете справку о своих достижениях в этой сфере, и университет вправе добавить баллы). Но ведь волонтерство – порыв души, а стремиться к этому ради баллов нельзя.
Зачем британцам школьные рейтинги
А вообще-то, в развитых образовательных системах рейтингов (в нашем понимании) нет. И в Великобритании их нет. Там можно сравнить свои результаты со средним по региону, а ренкинга (когда участников расставляет по местам) – не существует.
Британские рейтинги школ проводятся с 90-х годов и публикуются в национальных и региональных средствах массовой информации. По словам эксперта Всемирного банка в области реформирования и оценки качества образования, профессора Педагогического колледжа Дэвида Хоккера, разница в том, что британские рейтинги концентрируются не только на академических достижениях (это и результаты экзаменов и текущие проверки), но и на оценке того, как качество образования влияет на детей из разных социальных групп. «Тогда мы можем наблюдать за школами, которые работают в бедных районах и отмечать их достижения», — сказал Дэвид Хоккер.
Интересно понять, какое влияние участие в рейтингах оказывает на школу? По словам Дэвида Хокера, в результате рейтингов возникает сотрудничество между школами. Сильные помогают слабым, и это вовсе не соревнование, а сотрудничество. «За последние годы слабые школы за счет сотрудничества стали лучше».
Заместитель директора по внешним связям City and Islington College Хелен Макклюр рассказала, что в ее колледже есть дети из разных социальных групп – от очень богатых до очень бедных. Есть и мигранты. «У нас нет проблем с интеграцией детей из разных социальных групп, — рассказала Хелен Макклюр. — Мы – международный колледж. Качество и разнообразие – это то, что мы ценим. Два моих ученика (они из семей мигрантов) с успехом поступили в Оксфорд и Кембридж. Они мотивированы на то, чтобы был результат».
